Невьянская башня словно создана для того, чтобы поражать воображение!

Толщина стен нижнего этажа — около двух метров. Строили башню из кирпича, называемого «подпятным» (глину месили пятками, потому так и назвали). Приходил потом приказчик и тростью, как щупом, проверял работу: готова ли глина для формовки.

Кирпич длиною 32 сантиметра имел клиновидную форму, такую, чтобы башня не съезжала (Невьянцы такой кирпич называли «морковным»). Башня состоит из мощного четырехэтажного четверика, трех восьмигранных ярусов с балконами и шатра с флюгером. Первый восьмигранный ярус держит уникальный железочугунный каркас.

Ещё в 1936 году архитектор Р. Подольский в шестом номере журнала «Академия архитектуры», рассказывая об особенностях конструкции Невьянской башни, сделал важное замечание: «Следует отметить чрезвычайно интересную конструкцию примененных железочугунных балок. Сплошное сечение литой чугунной балки 190х145 мм, повторяющее по форме деревянный брус, в зоне растяжения (внизу) усилено по всей длине железным стержнем 60х50 мм, погруженным в тело чугуна. Конструкция такой балки, имеющей пролет свыше шести метров, свидетельствует о весьма ранней попытке зодчего (1725 год) совершенно правильно сочетать два разнородных металла, дающих при совместной работе прекрасную систему, широко использованную лишь в XX веке в аналогичном сочетании бетона и железа«.

Иначе говоря, при строительстве башни впервые был применен принцип, на котором сегодня держится вся строительная индустрия, — принцип железобетона. Это оригинальное решение – к тому же и первый известный случай в мировой строительной практике.

Второй раз примерно такую же конструкцию применили через сто лет, в 1826 году, когда реконструировали Майнцский собор на Рейне, а в третий раз — при сооружении купола Исаакиевского собора в Петербурге (строительство собора было завершено в 1858 году).

Уместно вспомнить и еще об одной особенности. Металлический каркас башни, по сути, оказался заземлением… для первого в мире молниеотвода. Дело в том, что башню венчает двухметровый флаг-флюгер, а над ним шар, символизирующий Солнце. Диаметр шара около 30 сантиметров, толщина металла один миллиметр, а на его поверхности — около двух десятков полых треугольных остроконечных шипов-лучей до 40 сантиметров длиной. Шар лучами притягивает молнию, а затем заряд по стержню, на который он насажен, по каркасу шатра, по металлическим полосам внутри кирпичной кладки башни уходит в землю.

Только ли красоты ради башню венчало металлическое солнце, особенно если учесть, что все окружающие ее постройки были деревянными? (Сегодня над шатром новый шар-солнце: прежний, Демидовских времен, сильно обгоревший от молний, хранится в заводском музее.) Или же конструкция сложилась в громоотвод случайно?

Считается, что громоотвод изобретен в 1752 году американским ученым Бенджамином Франклином. Но произошло это четверть века спустя после строительства Невьянской башни. Да и в России первый громоотвод официально был установлен в 1786 году по особому правительственному распоряжению на Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге.

Неоспорим факт существования под башней огромных подвалов, образующих настоящие лабиринты, связующие между собой завод и особняк Демидовых. Однако все же остаётся непонятным — зачем строители в принципе «заморочились» на постройку столь сложного объекта. Возможно, подземелья имели крайне важную роль. По одной из версий, они были спроектированы в качестве «аварийных» выходов или скрытых путей перемещения. Согласно другому предположению, в подземельях башни располагались: тюрьма, пыточная камера и даже собственный «монетный двор».

Назначение башни – крайне многогранно, к примеру, строение использовали в качестве колокольни, сторожевого пункта, заводского архива, конторы, лаборатории и даже тюрьмы! Но все же, основной задачей, преследуемой Демидовым при строительстве столь внушительного объекта, как считают некоторые специалисты, было связано с поддержанием имиджа богатейшего уральского промышленника. В период своего становления династия Демидовых была по-настоящему богатой семьей, так как их состояние планомерно росло из года в год, с увеличением количества металлургических предприятий. За неполное столетие им удалось построить около 50 металлургических заводов: каждые два года появлялся новый завод. Возможно, так они хотели увековечить память о своей всесильной семейной династии.

О владениях Демидовых

Из множества башенных комнат две особенно интересны. На третий этаж со второго, в рудную лабораторию Демидовых, где находился «пробирной горн», можно попасть только по узкой винтовой лестнице, встроенной в толщу двухметровой стены. Акинфий Демидов всю жизнь клялся, что в Невьянской земле нет золота. Однако в саже, взятой из дымохода печи, нынешние исследователи обнаружили не только золото, но и серебро, и медь…

Вот и еще одна загадка для исследователей башни: «слуховая комната» такой акустический эффект вызван двумя причинами: особой геометрией сводчатого потолка и определенным соответствием высоты свода и размеров комнаты. Звук идет вдоль оси свода полосой около 60 сантиметров и буквально падает на голову слушающего. Ощущение не из приятных, в какое-то мгновение кажется, что с тобой разговаривает стена. Человек, стоящий посреди комнаты, не слышит этих тайных переговоров. Если на пути скольжения звука установить поглощающий экран, чудо пропадет. Такой эксперимент провели сотрудники Уральской государственной архитектурной академии.- случайность, гениальная ошибка строителей или тонкий расчет? Если расчет, то кого подслушивал Акинфий Демидов? Ведь недаром про него говорили в народе: «Демид все слышит…»

Акинфий Демидов

Завершая рассказ о башне, нельзя не вспомнить об английских музыкальных часах. Стоили они по тем временам баснословно дорого — 5000 рублей. Для примера сравним: башня «со всеми припасами, с работой» обошлась Демидову в 4207 рублей 60 копеек. До сих пор неизвестно, как заводчику удалось заказать часы в Англии в то время, когда Россия не имела с ней дипломатических отношений. Механизмы курантов, как предполагают, изготовил Лонгли Бредли, а колокола отливал лондонский мастер Ричард Фельпс. Оба эти мастера славны были уже тем, что делали часы для собора Святого Павла в Лондоне.

В этой блестящей и безупречной биографии есть множество неразгаданных страниц. Почему Акинфий Демидов, рассчитывавший с феноменальной точностью сложнейшие заводские производства, построил наклонную, будто падающую башню…?

Акинфий Демидов, к слову, и сам был превосходным специалистом — великолепным оружейником, одним из лучших мастеров пушечных дел, металлургом, знавшим до тонкостей секреты этой профессии, виртуозным кузнецом… Даже скупой на похвалу господин Геннин, считавший себя первым в России металлургом, говаривал про Акинфия Демидова, что «…такого в заводском деле искусного человека едва сыскать можно».

Автор: Марина Ульянова