Школьная литература нагоняла тоску. Кажется, поэты и писатели уже родились высеченными из бронзы и мрамора. Учителя безбожно вырывали их из контекста. О каком эмоциональном отклике может идти речь, если мы не видели в них человека? Ни в Пушкине, ни в Гоголе, ни в Блоке, ни в ком. Может есть смысл вернуть контекст и рассказать о людях, а не о памятниках…
К черту я снимаю свой костюм английский.
Что же, дайте косу, я вам покажу —
Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,
Памятью деревни я ль не дорожу?
Начнём с любопытных фактов о простом, как и мы с вами, парня, Серёжи Есенина.
✒ Про то, что Есенин нагло врёт в автобиографиях мы ещё поговорим. Тем временем, вопреки стихам в эпиграфе, наш главный крестьянский поэт, «крестьянский сын», не очень-то и крестьянский. Отец Есенина был приказчиком в мясной лавке.
✒ Да и сам Сергей к земле и работе на ней особого отношения не имел. Не любил он это дело. И это великое раздолбайство, по крестьянским меркам, прощалось Есенину за его «учёность». Чувствовали, видать, родные, что не простой у них пастушок растёт.
✒ С родными у Серёжи складывались странные отношения. Не по его вине. Родители непутёвые. В общем, воспитывался Есенин кое-как и чёрте-кем. Однажды мальчик чуть не утонул, когда дядька решил научить его плавать, вышвырнул из лодки. Насилу откачали.
✒ С богом тоже не всё гладко. Дед Сергея в избе повесил картину Страшного суда над образами. Юный Есенин сорвал её и склеил змея. Конечно, мальца исхлестали до кровавых синяков.
✒ Чуть подросшего Серёжу отдали учиться в Константиновское земское училище. Одним из преподавателей был поп (школа раньше была приходской). Ученики помогали ему в службах. Так вот, Есенин крал деньги из алтаря. Был пойман, но вскоре батюшка его простил, тем самым обезопасив всё духовенство от нападок в творчестве Есенина.
Родителей Есенина нельзя было назвать счастливыми людьми. В биографии поэта отца как бы и нет вовсе, хотя именно отец был одним из немногих, кто понимал — сын его особенный: «Он не такой, как мы, он бог знает кто…»
Александр Никитич Есенин — человек красивый, умный. Почти не деревенский — приказчик в мясной лавке в Москве. Одевался по-городскому, франтовал. В молодости пел и сочинял песни. Поддерживал сына, когда тот впервые заявился в Москву. Есенин, конечно, был благодарен родителю. Свой первый гонорар, 2 рубля 40 копеек (16 копеек за строчку, детскую «Берёзу» под окном помните?) Сергей до последней монеты отдаст отцу. И всё-таки Александр Никитич — призрак в биографии Есенина.
Про мать поэт говорит охотнее, да и в стихах она появляется («Ты жива ещё, моя старушка?»). Старушка ли? Стихотворение датируется 1924 годом. Матери Есенина тогда исполнилось 49 лет. Ну, да, по меркам XX века, наверное, всё-таки старушка.
А какой была молодая Татьяна Фёдоровна Есенина (в девичестве — Титова)? Бог её знает.
Таня хотела себе другого константиновского паренька, но, видимо, партия с Есениным показалась старшим Титовым более выгодной. Во избежание оказий невесту заперли в подполье и прямо оттуда голодную, холодную и щурящуюся от солнечного света повели к алтарю. О какой любви вообще могла идти речь?
Жених на третий день уехал в Москву, продолжать работу. И чего было жениться? Но это нам, городским жителям XXI века, в диковинку быт и нравы крестьян аж из прошлого тысячелетия.
Дети у молодожёнов не получались. Пара оставалась бездетной три года. Про овуляцию в те года вряд ли кто-то слышал, поэтому по привычке винили женщину. Даром, что мужчина тоже участвует в процессе и с его стороны тоже могут возникнуть проблемы.
На 4 год сын всё же родился. Умер во младенчестве. Второй ребёнок — собственно Сергей Есенин — появился на свет 3 октября 1895 года. Отец ни на родах, ни на крестинах не присутствовал. Благослови бог электрички, позволяющие сейчас добраться от Москвы до Рязани за 3 часа.
После Сергея родились ещё две девочки. Обе умерли в раннем возрасте. Обычная ситуация для того времени. Бог дал — бог взял. Баба ещё выносит.
Что оставалось от бабы после такого количества беременностей и смертей детей? Выжатая, как половая тряпка, истощённая физически и морально, молодая ещё, по современным меркам, девушка действительно превращалась в бабу. Но было ли кому-то до этого дело? Русскую крестьянку обычно никто не спрашивал.
Александр Никитич, может, и любил жену, но она его — определённо нет. Он и сына любил. Как умел.
Старшего Есенина тоже можно понять. Молодость уходит, изначально надтреснутая семья так и не стала одним целым.
Об этом Сергей Есенин никогда и никому не расскажет. Но всем своим поведением, беспутной личной жизнью, будет беззвучно рыдать, переживая из-за несостоявшегося семейного счастья родителей.
В отсутствие отца Сергей воспитывался дедом, Фёдором Андреевичем Титовым. Крепкий был мужик. Начинал как рабочий на барже. Через время вырос до главы артели и заимел в собственность две посудины. Есенин потом с фирменным апломбом будет рассказывать одной из своих пассий, что у деда было два парохода.
Впрочем, Фёдор Титов в летний сезон зарабатывал действительно приличные деньги. До 1000 рублей. Для сравнения средняя зарплата в России по тем временам — 10-25 рублей. Водка стоила 50 копеек, дойная корова — 60 рублей.
1000 рублей — это не чистая прибыль, конечно. И всё же, вернувшись, Титов мог себе позволить накрыть стол для целой улицы и безвозмездно кормить всех целую неделю. Узнаёте характерный размах Сергея Есенина в период расцвета?
Богачом дед Титов не стал, да и сам Есенин объективно себя растратил.
«Хороша была Танюша, краше не было в селе»
Классическое, нестилизованное, крестьянское стихотворение Есенина. Это произведение во всех собраниях сочинений поэт помещает на первые страницы. Они как бы являются завязкой развития личности Есенина, состоящей из сотен узлов, первый из которых – изначальная надломленность мальчика, при живых родителях ощущавшего себя сиротой.
«Красной рюшкою по белу сарафан на подоле»
Но это раньше, ещё до свадьбы. Пройдут годы несчастливого брака, и мать Есенина, натерпевшись от свекрови, сбежит с сыном Серёжей в родительский дом. Но и там Татьяна (Танюша) не найдёт покоя. Родной отец, тот самый дед Титов, растративший богатство, потерявший свои пароходы, вынужденный в 60 лет зарабатывать на хлеб трудом грузчика, отправит дочь на заработки в Москву. Хороший план – глядишь, непутёвая жена снова сойдётся с мужем. Мать Есенина поступает по-своему и, оставив Серёжу в родительском доме, едет не в первопрестольную, а в Рязань.
В Рязани Танюша устраивается служанкой в купеческий дом, откуда пишет письмо мужу, требуя развода. Александр присылает письменный отказ, срывается в Рязань, чтобы лично просить жену вернуться. И застаёт Танюшу беременной. Здесь и к нумерологии прибегать не надо – ребёнок не от него.
«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу.
Я пришла к тебе сказаться: за другого выхожу»
Брак Татьяны Фёдоровны Титовой и Александра Никитича Есенина не заладился с самого начала, но об этом уже написано. Стихи же – доказательство того, что сам Сергей Есенин всегда переживал из-за нездоровых взаимоотношений родителей. Детская травма, можно сказать. А что вы хотите, если этот брак был фикцией, если в нём не было любви? Он изначально был неправильный, и отец Есенина тоже поступил «неправильно», когда понял, что жена нагуляла ребёнка. «Неправильно», учитывая контекст того времени, конечно.
Александр Есенин был готов простить жену, если она отдаст новорождённого в приют. Татьяна откажется. И назовёт ребёнка именем нелюбимого мужа. Тем временем маленький Серёжа живёт в доме Титовых и месяцами не видит родителей.
Татьяна через какое-то время после встречи с мужем снова попытается добиться развода, на этот раз через суд, но тоже получит отказ. Затем вернётся в Константиново, чтобы забрать ничего не понимающего Серёжу в Рязань.
«Не кукушки загрустили – плачет Танина родня,
На виске у Тани рана от лихого кистеня»
Вот он, страшный отпечаток детских воспоминаний в стихах ещё молодого, но уже вполне взрослого Есенина. Ужасная в своей искренности мысль, прорывающаяся из подсознания: лучше бы вы, дорогие родители, поубивали друг друга и не жили вовсе, чем то, что происходило в моём детстве.
«Хороша была Танюша…» – чуть ли не единственный намёк Есенина о непростом детстве. Сергей всегда старательно скрывал эти воспоминания, пытался зарыть поглубже. Есенинский лирический герой да и сам образ, который создавал поэт на публике – рубаха-парень, открытый всем и вся. А между тем Есенин, как и любой крестьянин, всегда знал, о чём можно рассказывать, а о чём – нет. Сергей выстроил каменную стену, о существовании которой многие и не догадывались. Он всегда умело держал дистанцию. Вот так вот. А вы всё обниматься к Серёжке лезете…
Родители Есенина всё же сошлись. Татьяна вернулась в дом мужа и в один из приездов Александра снова забеременела. Родилась дочь, Катенька, а крёстным стал десятилетний Серёжа. Большая семья понимала, что ухаживать за сестрой придётся старшему брату.
Новые обязанности тяготили Серёжу. Ему бы бродить по деревне с местными ребятами и кулачные бои устраивать, а не менять пелёнки и убаюкивать сестру с громким даже для младенца голосом.
Есенин воспитывал Катю оригинально. При хорошей погоде просто выносил сестру во двор и без всяких угрызений совести уходил с детворой. А ведь крестьянский двор – далёко не самое безопасное место для маленькой девочки! Однажды Катюшу чуть не сожрала свинья, а после того, как корова прокатила девочку рогами по дороге, сестра Есенина заимела хронические боли в позвоночнике.
Суровые крестьянские реалии. Но стоило ли ожидать ответственности от десятилетнего мальчика?
Юного Есенина отдали в Константиновское земское училище. Будущий великий поэт с учёбой справлялся отлично, осваивал богатства местной библиотеки, учил наизусть стихи Некрасова. И был оставлен на второй год за хулиганское поведение (про кражи в алтаре я уже рассказывал, а сколько было других проделок!).
И всё же Есенин заканчивает училище с похвальным листом. Родители прочили сыну карьеру учителя в церковно-приходской школе, поэтому отправили Серёжу в соответствующее заведение в соседнее село. Ещё недавно учительская школа выпускала священников и, не успев до конца реорганизоваться, по инерции готовила будущих учителей так же, как церковнослужителей. Забавный бы вышел батюшка – отец Сергий. Озорной, с ласковыми, но задумчивыми глазами.
К счастью, не срослось. Ученики школы несли «наряд по кухне» – поочерёдно обязаны были помогать местному священнику в ночных службах, читая Библию. Не самое весёлое занятие. Поэтому обычно Есенин нанимал вместо себя одноклассника. Стоило Сергею это удовольствие 2 копейки. Однажды товарищ отказался, и Есенину пришлось читать самому. Служба началась, а мальчика нет. Батюшка уже начал волноваться, но Христос всё же явился народу. В стихаре (церковном одеянии), надетом задом наперёд, красный, с растрёпанными соломенными волосами. Конечно, после этого происшествия Есенину запретили участвовать в службах, что нисколько не расстроило мальчика.
В учительской школе Есенин впервые всерьёз возьмётся за стихи. До этого были только частушки да песни. Ища не столько поддержки, сколько читателя и слушателя, Сергей близко сойдётся с преподавателем школы, Евгением Хитровым, который подарит Есенину большой сборник стихотворений Надсона, самого известного в те годы российского поэта.
В школе, несмотря на сложные отношения со сверстниками (Есенин часто дерётся, но будучи не слишком-то физически одарённым нередко оказывается побитым), встречает и первого настоящего друга, Гришку Панфилова. Сердечный паренёк, постоянно готовый слушать стихи Есенина, никогда не скупился на похвалу. Есенинские пробы пера были, конечно, плохи, и подражательны – ни намёка на грандиозный талант, ещё не вылупившийся из скорлупы юности.
Но Гришка верит: «Серёжа, в твоих стихах уже почти чувствуется пушкинская сила». Трогательная и очень тёплая фраза. Мы позже ещё не раз убедимся, что Есенин способен был влюблять в себя не только женщин.
Есенин оставит у Хитрова множество детских стихов. Учитель их сохранит, и мы увидим, что даже великие с чего-то да начинали:
Солнца луч золотой
Бросил искру свою
И своей теплотой
Согрел душу мою.
«Твою-мою» – ну вы поняли. Банально, зато честно. Маяковский, например, свои первые попытки стихосложения, по-видимому, уничтожил и вошёл в русскую литературу как бы изначально гениальным.
С первыми стихами Есенина есть ещё одна любопытная история. Итак, лето 1912 год, молодые брат с сестрой, Мария и Сергей Ильины возвращаются домой в Рязань на поезде. В вагоне они знакомятся с семнадцатилетним красивым юношей, тоже Сергеем. Молодые люди разговорились, можно сказать, подружились, два Сергея что-то с жаром обсуждали целую ночь. В общем, Ильины позвали нового знакомого в гости, тот, видимо, проговорился, что едет в Рязань наудачу, в никуда.
Семнадцатилетний Сергей отправится в рязанские редакции в надежде напечатать свои стихи. С этими незрелыми, подражательными виршами его, конечно, нигде не приняли. Расстроенный Есенин (неужто вы сомневались, что это был он?) вернулся к Ильиным, оставил им тетрадку со стихами и уехал в Константиново.
Пройдёт 30 лет со смерти Есенина. Сергей Ильин без вести пропадёт на войне. Уже немолодая Мария будет разбирать старые вещи на чердаке и обнаружит старую тетрадь, когда-то подаренную приятным гостем. «Больные думы». Ильина пролистает ветхие пожелтевшие страницы и, что называется, поймает инсайт: уж ли не знаменитый Сергей Есенин – тот случайный знакомый из прошлого?
Отнесёт к экспертам. Те проведут исследование почерка и подтвердят: он самый. Какая находка! Целая тетрадь неизвестных, неопубликованных стихотворений великого поэта, Сергея Есенина! Жаль только, очень ранних и очень плохих.
В мае 1912 года Есенин узнаёт о смерти своего одноклассника по учительской школе, Димы Пырикова. Тому только-только исполнилось 18 лет. Сергей в письме делится мыслями с Гришкой Панфиловым:
«Да, я частенько завидую твоему другу Пырикову. Вероятно, его боги слишком любили, что судили ему умереть молодым. Как хорошо закатиться звездой перед рассветом…»
В июне Есенин выпускается из учительской школы, получает паспорт. Родители хотят отправят Сергея в Московский учительский институт – не очень хочется, но деваться некуда. С поэзией пока не получается, учиться, а потом учить – явно не то, но стать мужиком, заниматься сельским хозяйством – ещё страшнее.
Тупик. Ещё и неудачный юношеский роман. Есенин был совсем неопытен в те годы в делах «науки страсти нежной». Даже не целовался.
Пьяный Есенин много лет спустя, конечно, расскажет компании приятелей, что был лишился девственности с попадьей, когда ему было 15. Вот только в Константинове никакой попадьи отродясь не было.
Так вот, тупик эмоциональный, профессиональный вкупе с юношеским максимализмом и, верно, холодным отказом очередной дамы приводит к тому, что Сергей Есенин, будто всем назло, выпивает уксусную эссенцию (сильно концентрированный раствор уксусной кислоты). К счастью, совсем немного. И всё равно – химический ожог ротовой полости. Этих ощущений будущий великий поэт, видимо, сильно испугался, выплюнул едкую жидкость. И по наитию оказал себе очень верную первую помощь – выпил целую крынку холодного молока.
До попытки суицида, конечно, не дотягивает, но история очень показательна. Сергей Есенин тогда кое-что понял о себе: однажды он может наложить на себя руки.
В августе 1912 Есенин переезжает в Москву. Отец устроил сына конторщиком в мясную лавку. Через неделю Сергея уволили. Причина: отказ вставать, когда входит хозяйка. У отца с сыном состоялся разговор:
– Ты что же творишь, сынок?
– А я поэт. Вставать не буду и вообще – ухожу. Чтобы стать знаменитым.
– Сын, и я читал и Пушкина, и Лермонтова, и Толстого тоже. Знаешь, в чём правда? Они помещиками были, и на каждого работало по триста человек. А на тебя кто будет работать? Ты же с голоду умрёшь.
– А Горького ты знаешь, отец?
– Читал, мало, но читал. Он среди остальных, как белая ворона, он одинок, вокруг – чужая стая. И ты будешь одинок. А ведь нет ничего страшнее одиночества.
– Посмотрим.
К этому времени Есенин не написал ни одного стоящего стихотворения. Однако его убеждённость в собственном, будущем таланте была настолько огромна, что отца он всё равно не послушал.
Есенин устроится на работу в книжный магазин «Культура» в надежде быть поближе к литераторам и литературной жизни. Неудачно. Вскоре оттуда его уволят. Отправит стихи на конкурс Надсона, но не дождётся ответа. Крах. Впав в уныние, Сергей сутками не выходит из дома (живёт он по-прежнему с отцом). У Есенина-старшего появляется мысль отправить сына к дяде, в Ревель, чтобы не сходил с ума со своими стихами. Сергей пойдёт в отказ, за что отец выгонит его из квартиры.
Вскоре Есенин-старший простит сына и даже устроит на работу в типографию – подчитчиком, в перспективе – корректором. Всё-таки орфографию Сергей всегда знал отлично.
С коллегами отношения не складывались, типографские работники невзлюбили Есенина за заносчивость, самолюбие. Сергей мучился, но работал. И отец с ним мучился. Ведь вдобавок к стихам появилось кое-что ещё.
Сергей в то время пишет Грише Панфилову: «Сахар не употребляю, хочу скидывать с себя всё кожаное, но не хочу носить звание «вегетарианец». К чему всё это? Зачем? Я человек, познавший истину, я не хочу больше носить клички христианина и крестьянина».
Что-то подобное Сергей Есенин пытался объяснить и отцу. Тот, конечно, был в шоке. Сначала перед хозяйкой не встаёт, теперь мясо отказывается есть, чай сладкий не пьёт, а главное – работать не хочет. Александр Никитич всерьёз задумывался о том, чтобы показать сына психиатру.
Типографские труженики Есенина не приняли, зато Сергей сблизился с большевистской ячейкой рабочих. На дворе 1912, памятны Кровавое воскресенье и Третьеиюнский переворот 1905 и 1907 года соответственно, поэтому различные политические организации набирали силу. Партии соперничали между собой, а большевики выступали безусловными противниками действующей власти.
Есенин с головой ушёл в политическую деятельность. Собирал подписи с рабочих против меньшевиков, участвовал в забастовках. Товарищи Есенина организовали в типографии революционный кружок, и Сергей стал его секретарём. Есенин даже пишет Панфилову о том, что в его доме проводили обыск. Приврал, конечно, но сам факт подобной выдумки говорит о многом.
23 сентября забастовки охватили все предприятия центра Москвы. Члены революционного кружка вместе с Есениным гуляли по улицам, пели песни. Этого большевикам, видимо, оказалось мало, поэтому они остановили трамвай и стали бросать в него камни. На улицу высыпал народ. Где-то 1000 человек. В воздухе витало ощущение надвигающейся большой драки.
Через месяц на Есенина в Московском охранном отделении завели регистрационную карточку. Сергей получил кличку Набор. Была установлена слежка, его письма читались. Вообще, в то время Есенин был чрезвычайно близок к работе революционного кружка, выступал на собраниях, выполнял задания. Но представлял ли будущий поэт действительную угрозу тогдашнему государственному строю? Вряд ли. Он просто был молодым человеком, который нашёл компанию, в которой его приняли и оценили по достоинству.
Это могло обернуться катастрофой для русской литературы. Если бы Есенина увлекла революционная деятельность, то на тюремный срок и ссылку точно бы хватило. Слава Богу (скорее, парнасским музам, конечно), одержимость поэзией оказалась сильнее.
«Таланта у меня нет. Я только бегал за ним. Моё я – это позор личности. Я выдохся, изолгался и, можно даже говорить, похоронил или продал свою душу чёрту, и всё за талант… Если я буду гений, то вместе с этим буду поганый человек».
1914 год, Есенин – Бальзамовой (девушке, в которую был влюблён в юности).
Так честно о себе Сергей позже не расскажет ни одной женщине. Объективно оценивая личность Есенина, можно, конечно, говорить о том, что поэт сгустил краски. Но важнее не реальное положение.
Настоящее стихотворение у Есенина получится только в 1913 году. До этого – лишь подражания Надсону. Надсон был видным поэтом, но на Сергея влиял деструктивно. Есенин в те годы писал так, будто всё свободное время проводил в тёмном сыром подвале, умирая от туберкулёза. Ни коров, ни нив, ничего крестьянского. Слава богу, в 1912 с Есениным случилась одна девушка, Анна Изряднова, подарившая Есенину сборник первого крестьянского поэта Николая Клюева «Сосен перезвон». Попадание в яблочко.
И вот в 1913 году Есенин пишет ту самую «Белую берёзу». 16 строчек, 15 копеек за каждую. Итого: 2 рубля 40 копеек. Первый гонорар (на него можно было купить разве что пару летних ботинок) Сергей, как я уже рассказывал, отдаст отцу.
Интереснее другое. «Берёзу» Есенин подпишет аляповатым псевдонимом – Аристон. Так назывался немецкий музыкальный ящик. Чувствуете противоречие? Стоит, значит, берёза в сонной тишине, русской, сельской тишине, наша родненькая берёза! А подпись – немецкая. Вот и редактор журнала «Мирок» поначалу снял псевдоним, но Есенин оказался настойчив. В следующих публикациях Сергей всё же внемлет редактору. Тот, как оказалось, избавил восходящую звезду русской поэзии от больших неприятностей. Ведь скоро Россия вступит в Первую Мировую войну, и неприязнь ко всему немецкому превзойдёт любые ожидания.
Есенин прошёл вольнослушателем два курса обучения в Московском городском народном университете (сейчас его здания занимает РГГУ) в группе общественно-философских наук. Вместе с поэтом курсы посещала его подруга, Анна Изряднова, с которой у Сергея начнут складываться романтические отношения. В марте 1914 года молодые люди снимут небольшую квартиру. Платить будет Изряднова. Есенин в то время все свои деньги тратил на книги и журналы.
Зная характер и особое отношение к женщинам Сергея, Анна Изряднова всё равно никогда не будет в обиде на Есенина. Вообще, для всех женщин великого поэта характерно глубокое понимание того, с кем связала их судьба. Ни одна из них не станет сводить с Есениным счёты, каждая будет бережно хранить память о нём.
«Он был такой чистый, светлый, у него была такая нетронутая, хорошая душа – он весь светился» – таким Анна Изряднова запомнит Сергея Есенина, не посвятившего ей ни строчки. Впрочем, у Есенина так будет случаться часто: для той, что недостижима – поэзия, а жене – ничего.
В апреле того же года Анна забеременела, но скрыла сей факт от Сергея. Она хотела ребёнка, а Есенин – и думать об этом не желал. В сентябре уже округлившаяся Изряднова сообщает Сергею о беременности. Есенин жениться не собирается, родителям рассказать о случившемся стыдится. Перед отцом девушки держать ответ тоже не в состоянии.
21 декабря у Сергея и Анны родился сын. По документам – Георгий, но впоследствии все будут звать его Юрой. Есенин тепло встретил мать с ребёнком в съёмной квартире. Вымыл полы, натопил печь. Казался ласковым и заботливым, много пел ребёнку и Анну просил о том же. И всё-таки в январе Есенин съезжает от Изрядновой, сославшись на то, что не может работать рядом с вечно плачущем младенцем.
Жил один, мёрз, сочинял. В новом жилище Есенина из мебели был только огромный письменный стол. По комнате гуляли сквозняки. Поэта тянуло в Петербург, именно там, он считал, настоящая литература. «Славу надо брать за рога!» – говорил Есенин. Не соврал. 8 марта 1915 года Есенин выехал в Петроград. Изрядновой сказал, что вернётся. А вот здесь обманул.
альше – как в сказке. 9 марта, в день приезда Есенин заявляется к Блоку. Выбор неслучайный. Сергей после прочтения «Стихов о прекрасной даме» почему-то знал, что его не прогонят. К тому же в те годы Блок был первым поэтом России. К кому ещё мог идти Есенин, собиравшийся сам взойти на поэтический Олимп?
По легенде, Есенин адрес Блока спрашивал чуть ли не у прохожих на улице, мол, подскажите, уважаемый человек, где здесь живёт известный поэт, Такой-то Такой-тович? Сказка, конечно. Сергей прекрасно знал, куда идти. Не знал другого: что делать, если Блок не примет его? Денег было на неделю максимум. Неудача – и придётся возвращаться в Москву, а то и в Константиново.
Но Есенина вела Судьба. И вот ещё никому не известный поэт стоит у двери Блока и не решается позвонить. «Стою и руки к звонку не могу поднять. Легко ли подумать, а вдруг сам откроет…» – из воспоминаний Есенина.
Хозяина дома не застал. Оставил записку – «Я хотел бы поговорить с Вами. Дело очень важное». После обеда Есенин вернулся, и его впустили. Блок был удивлён тому, что видит перед собой деревенского парня. Есенин крепко запомнит это. Зинаида Гиппиус позже скажет, что вся петербургская литературная богема была уверена, что Сергей пришёл пешком из деревни.
Блок попросил почитать стихи. Есенин прочтёт 5-7 стихотворений, потом хозяин остановит гостя. Скажет несколько слов о поэзии, о роли поэта – чуть путано, сомневаясь, что этот деревенский мальчик поймёт его. Подпишет сборник стихотворений и даст два рекомендательных письма. Издателю Михаилу Мурашову и поэту Сергею Городецкому.
То, что перед ним настоящий талант, Блок, конечно, понял, но постарался не перехвалить. И всё равно Есенин вышел из дома первого поэта России вне себя от счастья. Сергей знал: ему только девятнадцать лет, а уже всё началось. Всё теперь будет, абсолютно всё, что успел себе нафантазировать. Теперь все узнают это имя – Сергей Есенин.
А вечером Блок запишет в дневнике: «Сегодня у меня был рязанский парень со стихами».
Городецкий уверял, что Есенин принёс свои стихи, завёрнутыми в деревенский платок. Приукрасил, но показательно. Известный в те годы петербургский поэт действительно был очарован Есениным, чей талант угадал сразу, будучи знатоком крестьянской поэзии.
Сергей Митрофанович Городецкий буквально влюбится в Есенина и чуть ли не в первый день напишет его портрет. Будет уговаривать остаться на ночь – Сергей несколько раз воспользуется гостеприимством.
Напишет дюжину писем в журналы и издательства: примите парня, приласкайте – «В кармане у него рубль, а в душе – богатство». Видимо, Есенин пожаловался доброму Городецкому на затруднительное финансовое положение. Тот в записке редактору «Журнала для детей» подчеркнёт: «Надеюсь, Вы примете его стихи и оплатите по рукописи – и прилично…».
Есенин потом будет немало злословить по поводу других петербуржских поэтов (особенно достанется Зинаиде Гиппиус, которая в их первую встречу посмеялась над его валенками и бросила обидную фразу «Вы вообще кривляетесь»), а вот Городецкого не тронет никогда. Сергей на всю жизнь запомнит его доброту.
Вы вообще кривляетесь!
Конечно, Есенин чувствовал себя неуютно в среде петроградских аристократов, дворян и буржуа. Все смотрели на него сверху вниз. Но как на Есенина вообще можно смотреть сверху вниз? С его-то самолюбием и самомнением? Он ведь изначально, ещё до появления первых признаков своего таланта знал о своей гениальности.
Сергей в Петрограде чувствовал себя чужим. «Вы вообще кривляетесь» – это смертельно обидело поэта. Дело даже не в том, что его обвинили в неискренности, а в тоне фразы – надменно-высокомерном.
Разве смогла бы Гиппиус бросить что-то подобное Георгию Иванову, тоже известному поэту тех лет, но являвшемуся сыном дворянина и баронессы? Навряд ли. А вот Есенину – вполне. «Вы вообще кривляетесь» – читаем между строк:
✒ Юноша, зачем вы строите из себя, равного нам? Вам ведь и так много позволили – например, усадили с господами за один стол и позволили прочесть свои крестьянские вирши.
Можно представить, как кипел внутри себя Есенин в этот момент. Милый юноша, стеснительно улыбаясь, пытался скрыть искры, рвавшиеся на волю из глаз:
✒ Дайте время, я ваш стол переверну ко всем чертям. Не сегодня, так завтра. Сейчас только ещё почитаю – и переверну. Я злопамятный.
Годом позже Есенин напишет, что в Петрограде ночевал по вокзалам и питался на две копейки. Фактически – ложь. Но эмоциональный фон поэт передал верно. Есенин произвёл локальный фурор, но своим в петроградской богеме, конечно, не стал, да и не мог стать, если честно.
Есенин, помня завет отца о необходимости стаи, 24 апреля напишет крестьянскому поэту Николаю Клюеву: «У нас с Вами много общего. Я тоже крестьянин и пишу так же, как Вы. Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 приняты 51. А в «Голосе жизни» есть обо мне статья Гиппиус под псевдонимом Роман Аренский, где упоминаетесь и Вы…»
Первый петроградский фурор Есенину, конечно, польстил, но надвигались другие, более насущные проблемы – разгоралась Первая Мировая война, и Сергей подлежал призыву в армию. В срок с 15 мая по 15 июня следовало явиться на призывной пункт. Вот и всё. Прогулялся по литературным салонам, а теперь винтовку в руки – и на фронт. Наверняка, убьют. Лежи под мокрой землёй, может, и не родной даже, мёрзни, разлагайся. Нет, не о том мечтал.
Есенин не скрывает своей растерянности перед железом и насильственной, невесть откуда взявшейся смертью. Что угодно, но не это. В 1790 году предок Есенина Никита Кверденёв смог откупиться от рекрутской повинности. Настала очередь Сергея.
Смотр в призывном участке в Рязани назначен был на 20 мая, после чего Есенин мог сразу уехать на фронт. Накануне отъезда Сергей с другими рекрутами, как и полагается, напился и ходил по деревне с гармонью, пели песни. Нарвались на каких-то незнакомых мужиков – подрались. Старая русская забава.
Наутро Есенин смотрел на себя, похмельного, побитого, в зеркало и, должно быть, думал: «Это я, что ли, стихи в петроградских салонах читал?».
В положенный день Сергей явился в Рязань на медкомиссию. Здесь выяснилось, что Есенин близорукий. Сверстники – на фронт, поэт – пусть и временно, но домой.
Странное дело. Никаких сведений о есенинском зрении не сохранилось, очков поэт не носил. В мемуарах современников не описан ни один случай, когда Есенин обознался на улице или не смог что-то разглядеть. Делаем вывод: Сергей пошёл по стопам предка – дал взятку. Ну, либо симулировал. Первый вариант вероятнее, конечно.
Есенин влюблял в себя не только женщин
Есенин не спешил сообщать своим петербуржским знакомым об отсрочке. Видимо, боялся сглазить. Но молодого деревенского поэта-красавца в Петрограде и так не забыли. Городецкий пишет Есенину в начале июня:
«Много о тебе думаю и радуюсь в тёмные дни свои, что ты еси. Ради Бога, не убейся о немцев, храни тебя твой Иисус! Всё мне кажется, что я на тебя не нагляделся и стихов твоих не наслушался. Будь здоров, весел и певуч, не забывай про меня. Целую тебя нежно. Не влюблён я в тебя, а люблю здорово».
Нечто столь же чувственное пишет Есенину и Клюев:
«Голубь мой белый! Ты в первой открытке собирался о многом со мной поговорить и уже во втором письме пишешь через строку и вкратце, – на мои вопросы не отвечаешь вовсе… Ведь ты знаешь, что мы с тобой козлы в литературном огороде, и только по милости нас терпят в нём».
Определённо, Есенин был способен влюблять в себя не только женщин. Сергей быстро это понял, но вида не подавал, отчасти даже пользовался сложившейся ситуацией: пусть сколько угодно целуют в письмах, лишь бы на деле от воздыхателей был толк. И толк был!
Намечается если не любовный треугольник Есенин-Клюев-Городецкий, то противостояние последних двух за внимание Сергея – уж точно. Первый ход сделал Клюев:
«Помню, как жена Городецкого в одном собрании, где на все лады хвалили меня, выждав затишье в разговоре, вздохнула, закатила глаза и потом изрекла: «Да, хорошо быть крестьянином». Подумай, товарищ, не заключается ли в этой фразе всё, что мы должны с тобой возненавидеть и чем обижаться кровно. Видите ли – не важен дух твой, бессмертное в тебе, а интересно лишь то, что ты, холуй и хам-смердяков, заговорил членораздельно».
Мощный выстрел по Городецкому. Есенин, несмотря на всю эйфорию от первых успехов на литературном поприще, чувствует, что к словам Клюева стоит прислушаться.
2 октября Есенин приезжает в Петербург, прямо с вокзала едет к Городецкому. На следующий день туда заявляется Клюев. Артисты в сборе – пьеса началась. Клюев, заочно влюблённый в Есенина, при виде молодого поэта совсем растаял. Мемуаристы подчёркивают: «Клюев очень любит Есенина: склонив его голову к себе на плечо, он ласково поглаживал его по волосам». Да только Сергей всё равно возвращается ночевать к Городецким.
Клюев знакомил Есенина с лучшими людьми города, давал ценные литературные советы. Городецкий, как поэт был слабее, зато влияние имел большее, круг знакомств – шире, к тому же обещал помочь с проблемой призыва.
Продолжение в следующей статье…..