Вещь не перестаёт быть истиной от того, что она не признана многими.
Бенедикт Спиноза

 

В поисках истины

Именно истины, а не приключений.

Именно истинность в первородном её замысле, в её неискажённом, транспарантно-чистом виде толкает множество пытливых умов навстречу изысканиям. Не преткновение перед симуляционными и общепринятыми «догмами», стереотипными и шаблонными заблуждениями, но движение к самым критическим и комплексным категориям, описание которых, чаще всего, в условиях современности не считается ни великим, ни высокорентабельным. Однако без таковых категорий, заключить которые можно было бы одним словом «Объективность», осуществление любой деятельности на должном качественном уровне не представляется возможным.

Объективность – категория, которую сегодня в представители социума воспринимают без аплодисментов и благодарностей (по крайней мере, на первых этапах), при этом же страстно желая всё-таки в своём арсенале кое-что объективное иметь, как минимум, и потому, что объективность напрямую связана с эффективным исходом. Другими словами, те, кто жаждут результатов и эффективного «выхлопа» от собственной деятельности, нередко сталкиваются со следующей нелицеприятной ситуацией: например, в некоем исследовательском поле может содержаться целый пласт информации и данных, однако, коэффициент полезного действия от использования этих данных крайне низкий.  Безусловно, написанного пером не вырубишь и топором; однако в этом коротком пассаже рефлексия авторов акцентирует внимание на том, что написанное в труде А может – рознь написанному в труде Б. И что самое странное, бывают и такие ситуации, при которых ни труд А, ни труд Б не отражают действительности.

Такая тематика как философия южноитальнского региона – удивительного края нашей многогранной планеты, история и культурологическое наследие которой действительно позволяют многое прояснить и «расставить» на стеллажах общечеловеческого Знания – это тематика не для праздных умов. Дело не столько в сложности означенного предмета научного исследования, сколько в тактике его изучения, трудоёмкости, тотального отсутствия сколь либо объективного методологического аппарата (разрабатывать который пришлось самостоятельно), и даже не в естественных преградах и барьерах (будь то лингвистический барьер или барьер социокультурных установок). В первую очередь, сам предмет научного изыскания – весьма требовательный, именно требовательный, ибо требует он незапятнанности в познаниях учёного, его беспристрастной отрешённости от общепринятых суждений (например, «мафия» — это плохо, а «ндрангета» — это страшно), но самое главное требование – это объективность при работе с предоставляемой информацией, объективность при анализе оной и объективность в финальных выводах, в том числе, непосредственно практического толка.  В противном случае, сам предмет исследования так и останется за гранью понимания, словно нерушимая тайна древности, о которой множатся толки и мифы современности.

Ни я, ни мои коллеги исключением не стали. Мы не были очарованы магией таинственного и сакрально неизвестного, веющего от субкультуры юга Италии. Не позволили себе «верить на слово написанному пером» в 20-21 веке; не испугались требований самого предмета, в том числе, подразумевающих абсолютное погружение в среду предмета, умение работать в поле междисциплинарного исследования, работать денно и нощно, по крупицам собирая достоверную информацию и проверяя её валидными научными инструментами. Почему так?

Ибо «Платон мне друг, но истина дороже». Вот такими словами Аристотеля можно было бы начать данное введение в монографический труд «Философия юга Италии».

 

Об исследовательской концепции

В первой главе будет раскрыт такой метод работы учёного, как применение исследовательской концепции, а также предоставлено пояснение отличительных особенностей этого метода от общепринятого продукта восприятия, что «работа современного учёного». Мы не станем описывать, как прочие исследователи и пытливые умы подходили или подходят к исследованиям такого уровня, но продемонстрируем, каким образом и способом прототипологически, методически, тактически и аналитически научная группа Экспедиционного корпуса НИИ Памяти разрешала исследовательскую задачу «Х», как-то: философия юга Италии как система, предусматривающая понимание исторических, культурологических, психологических, антропологических и прототипологических аспектов, причин и особенностей, сформировавших её в веках. К слову, забегая наперёд, отмечу, что без такого инструмента как «исследовательская концепция» разрешение данной комплексной философской задачи «Х» – непосильно и невозможно. И тому – множество причин, о которых, в том числе, мы подробнее поговорим на страницах нашего труда.

Почему именно философия юга Италии выбрана в качестве предмета исследования?

Отвечая на данный вопрос, прежде расскажу небольшую предысторию. Непосредственно мои личные изыскания и исследования философско-антропологических загадок южноитальянского региона начались в 2014 году, когда впервые в рамках научной командировки я посетил юг Италии, славящийся своей богатейшей историей захватнических войн. Только представьте себе: на протяжении двух тысячелетий за этот небольшой, но почему-то привлекательный, кусок земли сражались не на жизнь, а на смерть практически все народы Европы. Юг Италии – это словно зеркало общечеловеческой истории, словно срез хронологии мира. На этом небольшом клочке земли есть всё для изучения поистине мировых тенденций и категорий и феноменов мирового масштаба: от тайн героев и сверхлюдей – до тактических смелых решений победителей и великих полководцев.

В 2015 году во время научной экспедиции я снял серию документальных фильмов под названием «Своя религия». Предметом исследования была технология Сицилийского триумфа. Меня интересовал следующий вопрос: как на протяжении многих веков этим людям – жителям небольшого по размерам южноитальянского региона, но резонансно-громогласного в масштабах планеты —  как же им удаётся быть Победителями и Знатоками науки Побеждать, носителями некоего наследия об эффективности? Что же это за философия тотальной результативности, которая сохраняется и передаётся последующим поколениям сквозь века, отменно разрешая вопросы как воинского толка на протяжении нескольких  столетий, так и бизнес-области сегодня? И если эта философия действительно такова, действительно настолько эффективна и результативна, как можно было бы её описать? Как можно с ней произвести знакомство, проанализировать её положения и устои, и, конечно же, применить полученные прикладные знания с целью разрешения задач современности? Данные вопросы поистине толкали и вдохновляли двигаться вперёд, навстречу негласным ответам – ответам, которые до 2020 года никто не смог изложить в рамках сколь-нибудь практичного труда.

Ни для кого не секрет, что философия издавна считается праматерью всех наук. Но почему она, в большинстве своём, настолько многогранная, многопроявленная и разная, хотя и затрагивает все уровни бытия человека?

Надо сказать, что до нынешнего дня представители мира научного не предпринимали попыток комплексно и системно взглянуть на вопрос исследования философии, в особенности, философии юга Италии. Предпринимались попытки обсуждать какие-то её запчасти, но вместе их никто так и не свёл. Я поставил себе задачу не только проверить подлинность приводимых в книгах об итальянской криминальной традиции сведений, но и свести все эти фрагменты воедино, предоставив читателю полную картину явления во всех его временных и территориальных проявлениях.

Решить текущую задачу мне позволило применение такого инструмента, как исследовательская концепция, именно этот инструмент позволил мне завершить исследование и по его итогам написать данный труд. В противном случае, у меня бы ничего не вышло. Понимаете ли, вначале даже не было понятно, а как, собственно, исследовать философию, если не ясно из чего состоит данная категория, из каких элементов складывается (подобно, например, автомобилю). И парадокс кроется в следующем: то, что мы привыкли в научном мире 21 столетия считать философией, увы, никакой философией не является, а представляет собой лишь её элемент. Фактически я излагаю впервые программу изучения философии, давая ответ на вопрос как изучать философию, как подходить поэтапно к ее исследованию.

Эта монография будет полезной не только учёным, будь то философы, социологи, историки или урбанисты. Эта монография окажется ценной и практичной для каждого, кто умеет читать и для каждого, кому нужны результаты в жизни. Потому как ключевая философская точка, с которой начинается движение по следам уже завершённого изыскания – это эффективность.

Я уже 20 лет исследую эффективность. Эффективность как таковая — сугубо прикладная категория. Все люди на планете Земля хотят жить хорошо, счастливо и успешно. Это и есть проявление категории эффективности в жизни.  К сожалению, так сложилось исторически, что современная академическая наука исследуют лишь опосредованную часть, имеющую отношение к эффективности – по факту, только желания человека, неудачи, его боли и страхи.  И работают современные ученые в данном направлении по определённым алгоритмам научной деятельности. Увы, но требования к этим алгоритмам, которые выставила академическая наука, ведут к очень слабым исследовательским результатам. В этом легко удостоверится, обратив внимание на то, что научных открытий с каждым годом становится все меньше и меньше, по сравнению с достижениями ученых и большим количество научных открытий еще в недалеких 1930-х годах. Как им это удавалось? Они применяли метод исследовательской концепции.

Сегодня же открытий в науке очень мало; без преуменьшения можно сказать, что их практически не представлено. И  я понимаю, что подобного рода заявления вряд ли будут приняты «на ура», однако, всё же лучше смотреть в лицо фактам, чем поражениям.  Причина первичная заключается в требовании соблюдения алгоритма, который выдвигается в современной академической науке (в методологии науки). Выглядит он условно так:

1. Первым этапом разрабатывается методика исследования и её кто-то должен разработать. Но какое количество времени на это потребуется — никто не знает. Возможно, год, а может и больше.
2. Затем происходит апробация методики. Это необходимо для реализации этапа валидизации (так, доказывается, что методика эффективна и работает). Апробация тоже требует времени и, этот этап тоже может длиться годами.

А теперь представим себе следующую картину:  допустим условно, как уже прошло, условно, 2 года, а учёный еще даже не начинал саму исследовательскую работу, поскольку  всё время занимался подготовкой к началу исследования.

1. Наступил этап написания статей на эту тему.
2. Следующим шагом будет написание научно-методической работы, то есть монографии.
3. Только теперь учёный может приступать к исследованию. В это время научную монографию рецензируют коллеги-ученые, и на это также необходимо определенное количество времени.
4. Теперь требуется подтвердить валидность методики (учёному на базе этого исследования важно не только обосновать математическими, статистическими и другими методами валидность методики, но и доказать всем, что она применима и даёт положительный эффект, разрешая поставленную на исследование задачу).
5. И только пройдя эти 6 этапов, ученый может приступить к настоящему исследованию выбранной научной темы (спустя прошедшие годы подготовки к нему).
6. Ученый получает определенные результаты исследования.
7. После этого пишется ещё одна монография, которая включает уже результаты исследования.
8. Но и это еще не всё. Теперь необходимо получить рекомендации от коллег к использованию результатов исследования.

Именно так работают учёные сегодня.  На мой взгляд, данная картина более чем наглядно демонстрирует, как с помощью такого алгоритма, который шаблонно требует современная академическое сообщество, ничего исследовать нельзя в принципе. Доказательством этого является практически полное отсутствие научных открытий уже не один десяток лет. Такой алгоритм работы противоречит всем канонам академической науки, тем не менее, дела в науке, в том числе и в США, обстоят именно так.

И мы имеем сложившийся в современной академической науке парадокс незаинтересованности в новых научных открытиях в силу имеющихся стереотипов к подходам в научной работе и шаблонных методологий. Работа же с исследовательской научной концепцией позволяет сделать существенные шаги к разрешению этой проблемы.

Исследовательская концепция – это незаменимый инструмент для любого ученого, которым, к сожалению, сегодня практически никто не пользуется (за редким исключением). Притом, ещё в первой половине 20-го века благодаря применению в научной деятельности исследовательской концепции достигались высочайшие научные результаты и научные открытия.  Исследовательская концепция — один из наивысших инструментов научного познания.

Великий ученый, генерал-лейтенант, академик Григорий Семёнович Попов в свое время (примерно 30е г.г. 20 столетия) дал следующее определение: «Исследовательская концепция – не что иное, как идея, превращенная в методологию исследования, доведённая научными преобразованиями до надлежащего технологически приемлемого уровня».

Если нет исследовательской концепции – нет научной работы. Именно исследовательские концепции хранят научные открытия.

Исследовательская концепция чрезвычайно экономит время учёного и позволяет сразу приступить к работе, в отличии от методологии. Исследовательская концепция как инструмент более функциональна и эффективна, нежели методология. Таким образом, и получается, что современные ученые работают словно «задом наперед», осмысляя конечные данные последствий предмета исследования, пытаясь восстановить причины, выстроить методологию, что отнимает, по факту, не один десяток лет перед тем, как они приступают непосредственно к научной работе.

Самым эффективным способом исследования было бы исследовательскую концепцию превратить в технологию исследования, генерирующую идеи и подходы, решения и  открытия, и только в конце писать методологию.

Схема исследовательской концепции, согласно академику Г.С.Попову, как механизм работы ученого, выглядит так:

Есть и ещё один немаловажный аспект, который надлежит затронуть. Так, открытия учёного со временем могут затеряться. Но исследовательская концепция не дает этого сделать. Она является гарантом сохранения данных. Имея исследовательскую концепцию, можно несколько раз проводить исследования, и получить те же самые валидные результаты. Исследовательские концепции являются хранителями. Если у ученого вся его исследовательско-методологическая работа построена методом исследовательских концепций, то достаточно посмотреть на его исследовательские концепции и сразу понятно, что будет в монографии.

«Каждая исследовательская концепция имеет многофункциональную реализационную систему применения» (Академик Г. Попов)

У исследовательской концепции существует как исследовательская сторона (её иногда описывают как некий теоретический этап), так и прикладная. Любую исследовательскую концепцию можно развернуть, и получится реализационная модель, вместо исследовательской.

«Исследовательские концепции могут комбинироваться между собой, что позволяет открыть тайны как прошлого, так и будущего» (Академик Г. Попов)

Эксперт, располагая в арсенале исследовательской концепцией, может достаточно длительный промежуток времени осмыслять ее широкий спектр применения. По сути, человека «замедляет» не существование исследовательской концепции, а скорость мышления человека и скорость осмысления того, как концепцию применить в широком спектре. Фактически, важны личные индивидуальные качества человека. В виду этого возникает классификация исследовательских концепций.

Согласно академику Попову, исследовательские концепции подразделяются на:

— частные (используются для конкретного случая);

— переменные (используются в серии подобных случаев, или в определенной плоскости);

— универсальные (имеющие принципиально широкий спектр применения).

К примеру, эксперт заключает, что некоторую исследовательскую концепцию можно применить в текущей исследовательской теме. В этот момент времени концепция становится частной. Или другой пример: ученый видит плоскость, в которой могут применяться та или иная исследовательская концепция. Так она сразу становится узко-плоскостной (переменной). Когда же ученый понимает достаточно глубоко исследовательскую концепцию, то он ее везде может применить как универсальную.

«Все исследовательские концепции тяготеют к универсальности и широкому спектру применения, но на разных стадиях их спектр применения может осмысляться значительными промежутками времени. Время – это стадии превращения исследовательской концепции в технологическую систему, с одной стороны, а с другой стороны, на это влияет практика ее использования и применения, а также текущий спектр задач ученых» (академик Г.С.Попов)

Таким образом, существование классификации исследовательских концепций обусловлено не тем, что исследовательская концепция не имеет спектра (они все стремятся к универсальности), а тем, что человек может ими пользоваться ограничено, в связи с его личными качествами.

К примеру, человек, который только освоил тест Сонди (проективный психологический тест, разработанный венгерским и швейцарским психологом, метром глубинной психологии Липотом Сонди), начинает его использовать только для тестирования. Предположим, что тест Сонди – это исследовательская концепция Липота Сонди. В таком случае использование теста исключительно для тестирования является частным случаем (возможность протестировать одного человека). Если человек начинает видеть, что тест Сонди можно использовать и в более глубинном понимании (к примеру, при профотборе на предприятии), тест Сонди уже используется в более широком спектре. Рассматривая тест Сонди как универсальный инструментарий, человек его уже  интегрирует в жизнь, начиная мыслить категориями Липота Сонди. Для этого ему сам тест не нужен. Так, наблюдая за поведением или поступками человека, он сразу может написать его профиль, а затем, лишь проверяя свои выводы самим тестом, получает тот же самый результат. Такой профессионализм достигается тогда, когда тест интегрирован в жизнь. Это, как пример, широкого спектра применения теста Сонди.

В  ходе исследования философии как системы возникли закономерные вопросы,  три самых важных вопроса приведём далее:

— для кого представлена данная философия;

— как выглядит философская конструкция;

— с помощью чего создана эта конструкция (материал).

Более простым языком это можно описать так:

— некая система (к примеру, язык программирования),

— сам программный продукт, который получился,

— и пользователь (потребитель), который эту программу использует.

Научным языком, эта система будет представлена так:

—пользователь — это «почва», на которую попадают философские идеи (величина переменная).

— Программный продукт – это сама «конструкция философии», которая уникальна сама по себе, поскольку не является постоянной величиной, она изменяется (ее можно изменять так, как необходимо под состояние почвы).

— И сам язык программирования — это «среда» (то, что стоит над этим всем).

В силу того, что я столкнулся с вопросами, ответов на которые в академической науке просто нет, я вынужден был разработать исследовательскую концепцию.

Итак, когда человек впервые сталкивается с исследованием философии, ему кажется, что все что известно об этом, все сливается в одно. И это «одно» начинают рассматривать и анализировать как философию. Но это не верно. И в этом кроется вся суть.  Представленное на сегодня обилие мнений, написанных трудов, книг по южно-итальянской криминальной традиции и дали мне громадный толчок для разрешения этой научной задачи. И то, что общепринято считать философией, как таковой философией (как единая система) не является, а представляет собой лишь её элемент.

Элементами философии являются:

1. Книга.
2. Мудрость в высказываниях.
3. Загадки и поговорки.
4. Правила поведения или кодекс.
5. Уровень ритуалов.
6. Передаваемая мудрость конкретных людей.
7. Философская иерархия. Имеет два столпа: люди и уровни понимания.
8. Люди, которые чему-то учат человека или же что-то демонстрируют.
9. Роль в философии неземных мистических персонажей.
10. Роль судьбы в философии данного региона.
11. Язык, символизм, секретные языки.

Только зная и глубоко понимая суть каждого явления из описанных пунктов, человек может сказать, что он знает философию того или иного явления.

К исследованию философии юга Италии (как к комплексному предмету исследвоания) я и подошел с позиции пяти исследовательских концепций:

• концепция исследования философии
• концепция фатума;
• концепция ретрансформации преступника;
• разрешение парадокса Бодрийяра
• концепция символьной психологии

Таковой поход и позволил разработать целостную психолого-философскую концепцию, результатом чего и является двухтомная монография о философии и психологии Юга Италии. И выводы каждой из концепций проверяли друг друга. Если все концепции дают одни и те же выводы, следовательно — система полностью валидна.

Ключевым тезисом парадокса Бодрийяра является «копия без оригинала», или симулякр, термин, который сегоня используют более активно. Симулякр фактически является основой нашей цивилизации, потому что человечество живет в этом парадоксе постоянно. Да, Жан Бодрийяр смог его выявить и описать, но не смог объяснить, как и почему он возникает.

Научная концепция, которая как система, разрешает симуляционный парадокс (мир как совокупность симуляций с потерей понимания исходного действительного положения вещей и стремления к таковому) позволила определить и исследовать сам оригинал, работать с изначалием, отсекая фантомные копии, что в научной работе, в исследованиях, при работе с первоисточниками крайне важно. Это позволяет не заблуждаться, а видеть объективно, как все обстоит на самом деле, что является истинным, а что ложным.

И в рамках исследования философии Юга Италии мне удалось разрешить данный парадокс симуляций и симулякров, также известный как парадокс Бодрийяра. Подробно речь об этом будет идти в соответствующей главе, на данном же этапе представим обзорный ответ на вопрос о сути данного парадокса на примере исследуемый тематики.

Во-первых, как бы это парадоксально ни звучало, доселе неизвестна чёткая система исследования философии. Несмотря на обширную историю генезиса научной мысли, всё же ранее философию как системообразующую субстанцию не рассматривали. Изучались и описывались лишь отдельные ее фрагменты, части целого, что не дает полного глубинного понимания предмета исследования. И, что логично, не представляется возможным досконально исследовать какие-либо категории, не имея представления обо всей конструкции.

К примеру, допустим, один эксперт рассматривает мафию в 12 веке, не имея представления о совокупной конструкции явления «мафия». Другой исследователь рассматривает только историю 19го столетия, не имея представления о том, что происходило в другие века. Кто-то изучал мафию 16-го века, не располагая пониманием ни о какой другой части этой конструкции. И парадокс Бодрийяра заключается в том, что при отсутствии и незнании данной конструкции, при непонимании того, что лежит изначально в оригинале, возникает некий «фантом», то есть, копия без оригинала. Её также именуют «симулякр», что есть копия, не имеющая оригинала в реальности.

Если рассмотреть в качестве  примера Ндрангету в 12 веке, в 16 веке и в 19 веке, затем всю полученную информацию соединить в единое целое, то получится некая «смесь», неопределенная во времени, смесь данных, которая по факту «в природе» не существует. Это и есть фантом. Почему же возникает данная смесь? Дело в том, что при исследовании чаще всего описывается какая-то составная часть смеси или её зримые свойства, однако не учитывается ни «почва», ни «конструкция», ни «среда».

В силу этого, можно нередко и в быту наблюдать картину того, как три разных человека рассуждают об одном и том же предмете — к примеру, о том, как выглядит мафия или какова данная организация, — и каждый при этом отстаивает своё мнение, как истинно верное. Но как понять, кто из них прав? В данном случае, более уместно спросить: «…О каком историческом периоде мафии идет речь?», поскольку у мафии, как криминального явления, существует несколько периодов, и они отличны друг от друга. Следовательно, у них разные конструкции философии.

Всегда есть оригинал — то, как было изначально, когда среда «запрограммировала» конструкцию в зависимости от «почвы». Но история идет дальше, проходит время, происходят некие изменения, и, допустим, в 16 веке среда «перепрограммирует» эту систему согласно изменениям почвы в тот момент времени. Так, получается новая копия, которая уже отличается от оригинала — т.е. от конструкции 12-го века. Так и выходит уже 2 мафии: мафия 12 века как оригинал, и ее копия – то, что подверглось изменениям — мафия 16-го века.

Итак, прошло ещё некоторое время, произошли определенные исторические события, и в 1861 году возникло государство Италия, и к этому периоду эта система опять изменилась (среда «допрограммировала» конструкцию в соответствии с изменениями почвы). И возникла еще одна, вторая копия, отличающаяся от оригинала – т.е мафии 12-го века. Так возникло уже 3 разных мафии трех разных периодов, и мафия 12 века (оригинал) не равна той мафии, которая существовала уже в 19-м веке.

И если теперь эти 3 разных конструкции соединить вместе, не отделяя одну от другой, возникает «фантом». Он не определен по времени. Это копия без оригинала. То, чего в природе не существует. И это и есть парадокс Бодрийяра.  Жан Бодрийяр, выдающийся философ, научный деятель и настоящий новатор своего времени смог описать этот парадокс. Он, как философ, увидел этот парадокс, но объяснить его не смог – он не смог описать, как возникает этот фантом.

Мне удалось вывести научную концепцию, которая как система, разрешает парадокс Бодрийяра. Эта система позволяет определить и исследовать сам оригинал, работать с изначалием, не обращая внимание на фантомы, отсекая фантомные копии, что в научной работе, в исследованиях, при работе с первоисточниками крайне важно. Что позволяет не заблуждаться, а видеть объективно, различая, что является истинным, а что ложным.

 

Из монографии «ФИЛОСОФИЯ ЮГА ИТАЛИИ»
Авторы: PhD. Олег Мальцев, PhD. Виталий Лунев